Неточные совпадения
Разговор этот происходил утром в
праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать
вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
В один мешочек отбирают всё целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки, хотя с
виду и кажется, будто бы в комоде ничего нет, кроме белья, да ночных кофточек, да нитяных моточков, да распоротого салопа, имеющего потом обратиться в платье, если старое как-нибудь прогорит во время печения
праздничных лепешек со всякими пряженцами [Пряженцы — «маленькие пирожки с мясом и луком; подается к ним суп или бульон».
Из толпы узких, небольших и обыкновенных голов высовывал свое толстое лицо мясник, наблюдал весь процесс с
видом знатока и разговаривал односложными словами с оружейным мастером, которого называл кумом, потому что в
праздничный день напивался с ним в одном шинке.
Внезапно развернувшаяся перед нами картина острова, жаркое солнце, яркий
вид города, хотя чужие, но ласковые лица — все это было нежданным, веселым,
праздничным мгновением и влило живительную каплю в однообразный, долгий путь.
Последние умиравшие плошки, зажженные студентами в саду гостиницы, освещали снизу листья деревьев, что придавало им
праздничный и фантастический
вид.
Иногда с покрова выпадал снег и начинались серьезные морозы. И хотя в большинстве случаев эти признаки зимы оказывались непрочными, но при наступлении их сердца наши били усиленную тревогу. Мы с любопытством следили из окон, как на пруде, под надзором ключницы, дворовые женщины замакивали в воде и замораживали ощипанную птицу, и заранее предвкушали то удовольствие, которое она доставит нам в вареном и жареном
виде в
праздничные дни.
После завтрака я взял свое ружье и пошел осматривать долинку, в которой мы встали биваком. С утра погода стояла великолепная: на небе не было ни единого облачка, солнце обильно посылало свои живительные лучи, и потому всюду на земле было так хорошо — по-праздничному. Кустарниковая и травяная растительность имела ликующий
вид; из лесу доносились пронзительные крики. дятлов, по воздуху носились шмели, порхали бабочки…
Одна только Вера Лебедева оставалась еще некоторое время в комнатах, приводя их наскоро из
праздничного в обыкновенный
вид.
Далее, конечно, не стоило бы и описывать бального ужина, который походил на все
праздничные ужины, если бы в продолжение его не случилось одно весьма неприятное происшествие: Кергель, по своей ветрености и необдуманности, вдруг вздумал, забыв все, как он поступил с Катишь Прыхиной, кидать в нее хлебными шариками. Она сначала делала
вид, что этого не замечает, а в то же время сама краснела и волновалась. Наконец, терпение лопнуло; она ему громко и на весь стол сказала...
Я спустился к самой воде. В этом месте дневное движение еще не кончилось. Чиновники только что воротились с вечерних занятий и перед ужином расселись по крылечкам, в
виду завтрашнего
праздничного дня, обещающего им отдых. Тут же бегали и заканчивали свои игры и чиновничьи дети.
Время это самое веселое;
вид возрождающейся природы благотворно действует на самого сонливого человека; все принимает какой-то необычный,
праздничный оттенок, все одевается радужными цветами.
Надо было заметить, что ее поражает и ослепляет более всего в нем, и тогда искусно нападать на эти стороны, объяснить их просто, представлять в обыкновенном
виде, показать, что новый герой… так себе… и только для нее надел
праздничный наряд…
Являясь к ней, я надевал чистую рубаху, причесывался, всячески стараясь принять благообразный
вид, — едва ли это удавалось мне, но я все ждал, что она, заметив мое благообразие, заговорит со мною более просто и дружески, без этой рыбьей улыбки на чистеньком, всегда
праздничном лице. Но она, улыбаясь, спрашивала усталым и сладким голосом...
Нависшие на ветвях пышные комья снега давили их книзу, придавая им чудесный,
праздничный и холодный
вид.
Феня и Нюша одевали Порфира Порфирыча в сарафан бабушки Татьяны и в ее
праздничную сорочку и в таком
виде возили его по всему Белоглинскому заводу, когда ездили наряженными по знакомым домам.
Меньшой, Илья, встретившийся Нехлюдову в воротах, был без бороды, поменьше ростом, румянее и наряднее старших; второй, Игнат, был повыше ростом, почернее, имел бородку клином и, хотя был тоже в сапогах, ямской рубахе и поярковой шляпе, не имел того
праздничного, беззаботного
вида, как меньшой брат.
Зоркий и опытный в этих делах его взгляд скоро отличил тут даже нечто особенное: по слишком любезному приему родителей, по некоторому особенному
виду девиц и их наряду (хотя, впрочем, день был
праздничный) у него замелькало подозрение, что Павел Павлович схитрил и очень могло быть, что внушил здесь, не говоря, разумеется, прямых слов, нечто вроде предположения об нем как о скучающем холостяке, «хорошего общества», с состоянием и который, очень и очень может быть, наконец, вдруг решится «положить предел» и устроиться, — «тем более что и наследство получил».
Когда вошел дядя, причт запел «Христос рождается». Потом был чай, потом вскоре же маленький завтрак и в два часа ранний
праздничный обед. Тотчас же после обеда назначено было отправляться травить Сганареля. — Медлить было нельзя, потому что в эту пору рано темнеет, а в темноте травля невозможна и медведь может легко скрыться из
вида.
Теперь голова у него была напомажена и в ухе блестела серебряная серьга, и вообще
вид был
праздничный.
Дня два спустя Петр Васильич явился к своему соседу не в обыкновенном своем пальто-саке, а в сюртуке цвета воронова крыла, с высокой тальею, крошечными пуговицами и длинными рукавами. Усы Петра Васильича казались почти черными от фабры, а волосы, круто завитые спереди в
виде двух продолговатых колбасок, ярко лоснились помадой. Большой бархатный галстук с атласным бантом туго сжимал шею Петра Васильича и придавал торжественную неподвижность и
праздничную осанку всей верхней части его туловища.
Скитские матери только что кончили службу, загасили в часовенке свечи, сняли образа и пелены и все отнесли к повозкам… Когда пришла на поляну
праздничная толпа, и часовня и гробница имели уже обычный свой
вид. На поляне скоро стало тесно. Народ разбрелся по лесу.
Но вот отъехала коляска… завернула за угол, и скрылась из
виду черноглазая девочка с радостной
праздничной и свежей, как майское утро, душой.
Закончилось веселое Рождество с его неизбежными святочными гаданиями… Старшие приютки вплоть до Крещения ставили еженощно блюдечки с водою под кровати друг другу с переброшенными в
виде мостика через них щепками… Надеясь увидеть во сне «суженого», который должен был перевести через этот первобытный мостик. Слушали под банею и у церковной паперти, убегая туда тишком
праздничными вечерами. И в зеркала смотрелись, высматривая там свою судьбу при двух свечных огарках в час полуночи… Молодость брала свое…
Люди шли с
праздничными лицами; знакомые между собою радостно приветствовали друг друга, снимали шапки и христосовались тут же на
виду у толпы.
Добавьте к этому тяжелые браслеты на руках и несколько колец на пальцах, и вы получите представление о внешнем
виде молодых гольдов, щеголяющих в своих нарядных костюмах в
праздничные дни и в будни.
Раз, в
праздничный день, он приходит к нам, по обыкновению, развязным щеголем и франтом, и, предложив maman руку, просил ее его выслушать. Они вдвоем вышли в зал, а я остался в матушкиной комнате, где грелся перед камином; но не прошло и десяти минут, как матушка вдруг вошла торопливой походкой назад. Она имела
вид встревоженный и смущенный и, плотно затворив за собою дверь, сказала мне...
Теперь, собираясь на четырнадцатый обед, он старался придать себе возможно
праздничный и приличный
вид.
Со следующего же дня в усадьбе Строгановых закипела лихорадочная деятельность. Гонцы летели взад и вперед, в Пермь и обратно. Все принимало тот
праздничный торжественный
вид, с описания которого мы начали эту главу нашего правдивого повествования.
Она одета была, как обыкновенно снаряжаются чухонские девки в
праздничные дни; но, с необыкновенною наружностью ее, одеяние это давало ей какой-то фантастический
вид.
По счастью, на грязном дворе за сараем кучер Евмен мыл коляску; и хотя он делал это часто и
вид имел самый обыкновенный, но теперь, в решительном плескании воды из ведра, в жилистых руках с засученными по локоть рукавами красной рубахи, явственно чувствовалось что-то
праздничное.